Неточные совпадения
— Вы вот подпишите прошение, — сказал он и,
достав из кармана большой
конверт, выложил его на стол. Она утерла слезы концом косынки и села за стол, спрашивая, где и что писать.
Господин Кириллов, войдя, засветил свечу и
из своего чемодана, стоявшего в углу и еще не разобранного,
достал конверт, сургуч и хрустальную печатку.
Ломаю
конверт и
достаю грязноватый листок, на котором начинается сначала долгое титулование моего благородия, потом извинения о беспокойстве и просьбы о прощении, а затем такое изложение: «осмеливаюсь я вам доложить, что как после телесного меня наказания за дамскую никсу (т. е. книксен), лежал я все время в обложной болезни с нутренностями в киевском вошпитале и там дают нашему брату только одну булычку и несчастной суп, то очень желамши черного христианского хлеба, задолжал я фершалу три гривенника и оставил там ему в заклад сапоги, которые получил с богомольцами
из своей стороны,
из Кром, заместо родительского благословения.
«Он», по-видимому, ничего не подозревал и спросил себе прибор для чая. Третьеклассный оффициант в грязной ситцевой рубахе и засаленном пиджаке подал чайник с кипятком и грязный стакан. «Он» брезгливо поморщился, не торопясь,
достал из узелка полотенце и привел стакан в надлежащий вид.
Из свертка выпал при этом узенький желтоватый
конверт, на котором тонким женским почерком было написано: Михаилу Петровичу Половецкому. Он поднял его, пробежал лежавшее в нем письмо, разорвал и бросил в воду.
Людмила. Постойте! Так нельзя, это бесчеловечно! Дайте мне
конверт! Надпишите только! (
Достает из портмоне пятидесятирублевую ассигнацию. Дормедонт надписывает
конверт.)
— Вечер свеж, — отвечал секретарь,
доставая конверт из портфеля.
И с этим Бодростина, не давая опомниться Ропшину,
достала из его портфеля пачку
конвертов и сунула в один
из них загодя приготовленный, исписанный лист, — этот лист было старое завещание.
В следующие за тем дни он убедился, что его учительница барышня милая, серьезная и аккуратная, но что она очень необразованна и учить взрослых не умеет; и он решил не тратить попусту времени, расстаться с ней и пригласить другого учителя. Когда она пришла в седьмой раз, он
достал из кармана
конверт с семью рублями и, держа его в руках, очень сконфузился и начал так...
Тотчас же, не умываясь, он присел к столу,
достал из своего дорожного мешка бумаги и
конверт и быстро написал письмо Арсению Кирилычу, где прямо говорил, что ему трудно будет отказываться и он просит не пенять на него за то, что уехал, не простившись, на пароходную пристань.
— Вот! — сказал он, нервно
доставая из кармана
конверт и подавая его даме. — Вот-с! Возьмите, пожалуйста, скорей! Здесь ровно тысяча рублей. Я бедный, прогорелый человек, но ничего
из чужих денег не краду. Тысяча рублей. Это для вас пособие, которое я выпрашиваю второй раз в году. Только, пожалуйста, пожалуйста, не благодарите меня! Я делаю это с величайшим отвращением и прошу вас…
Написав это письмо, девушка
достала из бювара своей госпожи
конверт и начала тщательно выводить адрес. В это время портьера раскрылась с другой стороны будуара, и в комнату, выпятив зоб, как гусыня, вошла рослая белая женщина лет сорока пяти, с большим ртом и двухэтажным подбородком. Это была домовая кухарка.
Дьякон
достал из стола
конверт, но прежде чем вложить в него письмо, сел за стол, улыбнулся и прибавил от себя внизу письма: «А к нам нового штатного смотрителя прислали. Этот пошустрей прежнего. И плясун, и говорун, и на все руки, так что говоровские дочки от него без ума. Воинскому начальнику Костыреву тоже, говорят, скоро отставка. Пора!» И очень довольный, не понимая, что этой припиской он вконец испортил строгое письмо, дьякон написал адрес и положил письмо на самое видное место стола.
— Постой, письмо тебе, — вдруг сказал старик,
доставая из приделанного над столом кармана
конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.